к 900-летию Крещения Руси

[oy_kto_eto]

Разглядывая картинки про невест , споткнулась о давно, ещё до Перестройки, знакомую картинку, увидев ее новыми глазами.

 

Николай Неврев. Смотрины. 1888.

Да тут же у нас не психологическая картинка с натуры, как я по умолчанию много лет думала (или по умолчанию не думала), а социальная, в первую очередь социальная.

На картинке представлено не что иное как

делевитизация, процесс утечки молодежи духовного сословия, вернее, клана – в иные (высшие) сословия.

Процесс, конечно, более известный на примерах поповичей – и тем ценнее видеть поповну. Процесс, не всегда одобряемый отцами поповичей (см. хотя бы Герцена «Доктор Крупов») – и тем ценнее видеть явное родительское одобрение. Вернее, даже непосредственное участие. Папа невесты, батюшка (и, видимо, вдовец), явно сам хочет вывести дочку из духовенных, на нем так и написана радость деятельного и удачливого организатора мероприятия. Декорации сцены прочитываются в точности по замечательным, маст рид, мемуарам Гилярова-Платонова, умершего как раз в год написания картины. Гиляров-Платонов ещё помнил время, когда стулья, просто какие бы то ни было стулья, были в поповских домах диковинкой, самовар – дорогим престижным девайсом, чаепитие – редкостным культурным мероприятием, обои и голландская печь – крутым нововведением. Поповен – современниц Гилярова-Платонова ещё водили в сарафанах, вернее, на них-то, уже взрослых, и совершилось переодевание в костюм высшего сословия.

Иными словами, дева, которую мы видим на картинке, - это существо, буквально вчера, с батюшкиной подачи, сбросившее паранджу. Вот это негнущееся розовое с пышным хвостом, но под горло закрытое платье, аццкая помесь дорожного костюма, вечернего туалета и визитного платья, без малейших конструктивных и декоративных затей, как наволочка от подушки - можно себе представить, как они его сочиняли и шили! Гоголевская шинель отдыхает. Наверное, впервые напялила, стыдится дико, ещё и простоволосая – сквозь землю можно провалиться. А жених, из купцов или чиновников, - уже прикидывает, можно ли такое взять в дом, не слишком ли многому учить придется. Разговорить пытается.

А она уже сделал дикий ляп, видите? Чай в блюдечко вылила... И цоп пятерней за блюдечко... забыла, чему учили-учили! учили-учили! или даже не знала. И только сейчас увидела, как тот чай в приличных домах пьют из чашки, а блюдечком портки заэкранивают.

Фсё. Срам, конец света, погибель души. По уши в краске, язык проглочен, слезы вот сейчас, сейчас зальют всю декорацию.  И батюшка убьёт после смотрин.

Милая, милая какая! Её непременно возьмут. Ну, не этот, так другой – батюшка ведь не остановится.

И она всему научится.

Хочется верить.