oy_kto_eto

(вчерашние интеркультурные тэйбл-токи)

В холле сельской школы, где учился Медведь, как и во всех холлах английских сельских и несельских школ, на дубовых стенных панелях твореным золотом были написаны имена, длинные такие столбики. Выпускники, поступившие с отличием в престижные университеты. Раз в год школа приглашала ~~шабашника~~ ~~халтурщика~~ ~~художника-оформителя~~ signwriter’а, и он в аккурат потрафлял. В точности как тут на картинке, даром что это не школа, а скамья хора из Линкольна. Но в школе было нисколько не хуже. Тот же дуб, и золото, и та же антиква типа Таймс. Стандарт, даже не осознаваемый как стиль, Шрифт-По-Умолчанию.

А я в ответ тоже растеклась мазоностальгической лужей.

Потому что в мое время signwriter-ство было неотъемлемой частью художественного образования. Единство слова и образа, вспомним ещё Кису и Осю на агитпароходе, «а буквы вы умеете рисовать? Тоже не умеете? Совсем нехорошо! Ведь мы-то попали сюда как художники».
Так вот, буквы мы рисовать умели. Мало того, с этого всё начиналось. С начальных ещё классов, со стенгазеты вручную. И потом (для меня с одиннадцати лет) собственно профобразование. Питомцы городской взрослой изостудии, мы минимум дважды в год наблюдали, как халтурит к праздникам наш руководитель. Кумачовые ленты набивались гвоздиками прямо на многострадальный паркет ДК, под жидкую красненькую серпянку подстилались газеты, мелованной веревочкой отбивалась строка, кисло пованивала белая эмульсионка. Отчетливые вертикали и горизонтали шириною в полтора-два пальца ритмически бежали по кумачу. Рубленый шрифт, он же гротеск – этот термин я узнала уже в училище. Рубленый – это значит без засечек. Идея, в свое время произведшая шокинг в полиграфических кругах своим, ээ, неблагородством. Но совковая вариация была двойной, креплёной хамоватости: основные штрихи той же толщины, что и горизонтальные. Нет, тройной: внутрибуквенный просвет тоже был «ширины пера». Плакатного пера, ширококонечного. Продавались такими наборами, от двух мм до двух см.
Кошемар зари моей туманной юности.

Писали мы им без наклона, в скруглениях выворачивая руку и перо по циркулю. То есть так, как никогда, никто в истории человечества не писал живой рукой. Выродок Родченко, Татлиных всех этих и Кандинских, Вхутеин, Дерметфак, Инхук, плач и скрежет зубовный.

(апдейт - а ведь ещё трафареты были, вот мне напоминают в комментах:

Километры вот этого страшного УГ намотал на свое перо каждый из нас, стюдентов, упражняясь в Советском Шрифте-по-Умолчанию. Стандарте, даже не осознаваемом как стиль.

А это, кстати, условие успешного действия на подсознанку – когда оно даже не осознается как стиль.

Медведь слушал с живым интересом. Про кумач, приколоченный к паркету, удивился – неужели к каждому празднику? А что там можно было писать? Лозунги? Неужели сочиняли всякий раз новые?

Пришлось объяснять, что не сочиняли. Эти новые, их всякий раз заранее публиковали в центральных газетах. Вот прям так несколько столбцов болдом. Выбирай и пиши. Там мноооого. Меня всегда поражало количество. Вот даже нарочно захочешь что-то свое партийнолинейное придумать – ан оно уже там есть. Не надо придумывать, всё спущено сверху.

- Типо как молебны? Или ектении?
- Типо да. Восток есть Восток, с ноги не сбросишь.

(прим. для особо одаренных – Запад не лучше Востока. Но и не хуже нисколько).